Меня не волновало то, что мы спали на матрасах, брошенных на полу, и ели помидоры, выращенные на подоконниках. Не волновало потому, что в Марке была жизнь. Он был худой, но живее любого годовалого. Его нельзя было унять. Ему все было интересно. Он рисовал, изучал мир, глотал книжки и бегал на каком-то неведомом мне топливе.
А потом вдруг угас. Угас совсем. Когда в свече не остается фитиля, ни одна хранительница домашнего очага не может его разжечь. И все думали, что мы разошлись из-за финансовой бедности. Но финансово бедными мы были и тогда, когда были влюбленными. А потом закончились и все остальные ресурсы. Вот тогда то мы и стали нищеми. А от нищеты да, от нищеты люди расходятся.